Как не стыдно… Молодая баба ведь ещё. А такая свинья уже. Голос раздался внезапно, и я вздрогнула. И обернулась.
Никого нет. Оно и понятно: я ж одна сижу. Тогда откуда голос? - Что, услышала что ли? Ну *****ц. Снова обернулась. Никого. Разозлилась.
- Ты кто такой? - Дед Пихто. Допилась до глюков. Одно слово – свинья ты, а не баба.
Склонив набок голову, смотрю на почти пустую бутылку водки. Свинья? Ну отчего же? У всех бывает, в конце концов. Все пьют. А
если б не пили – зачем тогда водку придумали?
- Пить будешь? – Спрашиваю куда-то в сторону, не оборачиваясь. - Не буду. - Ну и иди на*** тогда. Выжимаю бутылку в стакан, и ставлю пустую тару под стол.
Толкнула её ногой. Зазвенело. Прислушалась. - Самой-то не противно? - Нет. - И зря. Голос доносился откуда-то из-за правого плеча. Повернула голову вправо, и спросила: - Ты зачем пришёл? Пить ты не хочешь, уходить не хочешь… Давай я в тебя плюну? - А смысл? - Вдруг обидишься – и уйдёшь? - Куда уж больше-то? Зажимаю двумя пальцами нос, зажмуриваюсь, и пью.
- Хорошо пошла? Интересуется, зараза. - Нормально пошла. - Ну, значит, нормально и выйдет. Прижимаю пальцы к глазам, надавливаю несильно, и тру-тру… Пальцы уже чёрные от туши. - А у меня сегодня день рождения… Просто так сказала. Не ему даже. А просто так.
- Знаю. - Тогда поздравляй меня, раз припёрся. - Перебьёшся. Тебя не поздравлять, тебя драть надо. Ремнём солдатским, с пряжкой. Чтобы жопа две недели красная была.
Расплываюсь в улыбке: - Дедушка, это ты? За плечом фыркнули: - Вот ещё. Дедушка твой на тебя даже смотреть не может. Растили тебя, растили, сколько вложили в тебя, дуру. И всё по ***** пошло,
Господи прости.
- Не поминай Бога всуе, привидение. Где мой дедушка? - А я откуда знаю? Наверное, с бабушкой. - Ты их видел? Молчание. - Ты ушёл уже что ли? Шорох за плечом: - Куда ж я уйду от тебя… Тут я.
Отламываю твёрдую корочку от засохшего куска Бородинского, и сую в рот: - Эх, жизнь – говно… Тебе не понять, ты привидение. У тебя нет дней рождения. И нет друзей, которые о нём забывают… У меня
красивое платье, скажи? - Красивое. - А… Значит, у тебя глаза есть. А туфли мои видишь? - Это тапочки. Золушка, блин.
Хохочу: - Проверка связи! А что ты ещё видишь? - Тебя вижу. Пьяную. Страшную. Омерзительную. Глаза б мои на тебя не смотрели. Сморкаюсь в кухонное полотенце: - Нет, ты не дедушка. Дедушка меня любил. Дедушка называл меня Принцессой. Знаешь, когда-то давным-давно у меня в ванной..
Вернее, тогда ещё у дедушки в ванной, крючочек на стене висел. Низко так… И рядом пластырь наклеен был, сверху. И ручкой на нём
написано: «Лидушкино». Там моё полотенце висело, когда я маленькая была… Ты видел крючок?
- Видел. Он и щас есть, дура. - А, точно. Он и щас есть… О чём я, кстати? Так вот: ты точно не дедушка. - Само собой. Я б удавился с такой внучкой. Бросаю полотенце на пол: - А что ты всё время мне грубишь, привидение? Я тебя звала разве? Приглашала? - Ты ревела. - Ревела. И что дальше?
Вздох протяжный: - И ничего. Нельзя реветь в свой день рождения, нельзя. - А если хочется? - Потом пореви. - А если… - Что ты торгуешься, а? Сказал же: не реви. Не реви в день рождения.
Наклоняюсь, поднимаю с пола полотенце, и смотрю за своё правое плечо: - А руки у тебя есть? Машинку стиральную открыть сможешь? - Ну ты обнаглела, девка. Сама открывай. Нашла себе мальчика на побегушках.
- Да и чёрт с тобой, привидение. Бросаю полотенце обратно на пол. - Чёрт всегда со мной. С тобой, кстати, тоже. Смеюсь: - Да со мной рядом вечно черти какие-то. Постоянно. Их только зовут почему-то по-разному: Миша, Петя, Коля, вот, ещё.
- Особенно, Коля, да. - Он меня бросил, привидение… - Говорю вдруг, и соплю носом втягиваю протяжно. - Горе какое. Я тебе с самого начала говорил: шли ты его на***, ничего путного не будет… Разве ж ты послушалась? - Не говорил ты мне ничего! - Говорил. Другое дело, что ты слышать не хотела. - А почему сейчас слышу? Потому что водка палёная? - Потому что день рождения. Ты меня утомила уже своими вопросами. Потому что день рождения у тебя. А ты ревёшь. - Ага… То есть, если я реву в день рождения – я сразу тебя слышу? - Понятия не имею, если честно. Сам пересрал, когда ты вдруг ответила.
Провожу ладонью по столешнице. В руку попались скомканная салфетка, и чек из продуктового магазина. Ладонь почему-то мокрая –
бумажки прилипли сразу. Держу ладонь вертикально – они не падают. - Смотри: фокус-покус. Я умею притягивать бумажки. - Молодец. Дедушка будет рад твоему таланту. Ты только развивай его.
Сжала бумажки в кулаке, и плюнула за правое плечо: - Тьфу на тебя, нечистый. Отстань от моего дедушки. И прекрати о нём все время говорить. - А о чём с тобой ещё разговаривать? Ты же овощ. - А ты привидение. - Кто сказал? - Я. - Как всегда, мимо тазика. - А почему я тебя тогда не вижу? - Суслика видишь? Вот и я не вижу. А он есть. - Хитрый ты. - А ты дура. - И овощ? - Пожалуй, с овощем я перегнул палку. Нет, ты просто дура.
- Поэтому меня никто не поздравил сегодня, да? Снова протяжно втянула соплю носом. - А для тебя это так важно? - Очень. Мне ж не нужно ничего, привидение… - Не называй меня так. - А ты не перебивай. Пришёл – значит, сиди и слушай. У тебя жопа-то хоть есть? Ну, на чём ты сидишь?
- Господи, святый боже… За что ж ты мне досталась-то? - У дедушки моего спроси. Так вот: мне ж не нужно ничего, правда. Подарков не надо, цветов тоже… Они забыли просто, привидение.
Забыли. Все забыли… - Ну, что-то ты загнула, подруга. А папа? А сын твой? А сестра троюродная? - Это не то… Друзья забыли… А Коля-сука… Зарыдала. - Из-за него ревёшь, что ли? Нашла повод. И никто тебя не забывал.
- А Юлька? - Ты давно ей звонила? В больнице она сейчас. Дочка у неё болеет сильно. Кстати, Юлька тебе эсэмэску написала, только ты телефон
на зарядку забыла поставить – вот и не дошло. - А Ирка? - Ирка в роддоме сейчас лежит. Рожает, между прочим. Через три часа мальчика родит. Сама понимаешь, ей не до поздравлений. - Хорошо. А с Женькой что? - В армии он, забыла что ли? Хабаровск. Китайская граница. И телефона у него там нет.
Вопросы кончились. Водка кончилась ещё раньше. Пошарила ногой под столом. Зазвенело. - Слушай, привидение… А можно мне Ирке позвонить? - У неё телефон выключен. Ты ей лучше сообщение напиши. Мол, поздравляю с рождением сына. Вот она удивиться-то! - Думаешь? - А ты б не удивилась? - Ещё как. Да, я ей напишу. Слушай, привидение… - Да что ж ты будешь делать-то? Раздражает уже просто! - Это тактика такая военная. Психическая атака называется. Говори уже: ты кто? - Я тебе сразу сказал: дед Пихто. - Дедушка! - Бабушка, ***! Какой я тебе дедушка?!
Пожимаю плечами: - Знаешь, я вначале думала, что ты – мой типа ангел-хранитель. А теперь понимаю: нифига ты не ангел. Ангелы матом не ругаются. - Ещё как ругаются. Особенно, когда у них такие подопечные как ты. - Значит, всё-таки, ангел? - Чести тебе много – ангелов ещё дарить. Бог не фраер – он тебя насквозь видит. Обойдёшься просто хранителем.
- Хранитель… Смотрю, до **я ты мне чего сохранил! До тридцати лет дожила – ничего хорошего не видела! - Ну ты и скотина, дорогая моя… Помнишь, как ты в десять лет котлетой подавилась? - И что? - Да ласты бы склеила запросто. Если б не я. А помнишь, как ты за маршруткой бежала-бежла, не успела, и давай всех х***и крыть? А
маршрутка та через три километра в грузовик въехала… А сын твой? Пожалуй, лучший день в моей жизни был… Я аж рыдал от
умиления, когда ты его в мокрую макушку нацеловывала, лёжа в родильном кресле. Если ты помнишь, он у тебя мёртвым родился. А
что там происходило за спинами врачей – ты даже не видела…
- Видела. Они его откачивали. - Откачивали. А сердечко-то уже… - Врёшь ты всё! - Не умею. - А Диму, Диму почему не спас?! Он же… Он умирал там, один… Без меня!
- У него свой хранитель. Был. И получше меня, кстати. Хороший мужик, мне нравился. Уж из какой только жопы он Диму твоего только
не вытаскивал, а всё попусту. Я порой смотрю на вас, идиотов, и волосы дыбом встают: что ж вы творите-то, а? Вас вытащишь,
отмоешь-отчистишь, и только покурить отойдёшь – *****ц. Опять куда-то вляпались. Вот что вам на месте не сидится?
В окно смотрю. Темно на улице… Отражение своё вижу. Под глазами тушь размазалась, и нос блестит как лампочка. - Я же сижу, вроде… - Сидишь. Вот именно, что сидишь! Милостей ждёшь? Не будет тебе милостей, не заслужила. Помнишь, тебя Алла Анатольевна
предлагала в МГУ по блату пропихнуть? А ты что ответила?
- Что на*** оно мне не нужно… - Вот. А помнишь, тебя Ваня Мальцев замуж звал? Положительный был парень, тебя, дуру, любил - аж треск стоял. Что ты ему
ответила? - Ну, не помню уже… Что-то вроде: «Сначала институт свой закончи, студент-практикант…» - Вот. И ведь закончил, шельмец. С отличием закончил. Банкир теперь. А красавец какой… У-у-у-у… - Не плюй мне в душу. - Да кто ж тебе туда плюёт? По плевкам это у нас как раз ты большой спец.
Покраснела. Пнула что-то под столом. Зазвенело. Снова покраснела. - А ты чего молчал тогда, а? Чего не подтолкнул? Сам просрал моё счастье, а теперь издевается! Лучшая защита – это нападение.
- Ну, вот давай только не будем с больной головы на здоровую. Кто не толкал? Я не толкал? Да я себе все руки-ноги-крылья отбил к
х**м, пока по тебе долбил! А тебе пофигу всё. А ты у нас сама всё лучше знаешь. Так что теперь я только котлеты из тебя
вытаскиваю, да в маршрутки не пускаю. И на том спасибо скажи.
- Спасибо, прив… Хранитель… - Не за что. Ты слушать, слушать учись. Сомневаешься в чём то – сядь, посиди… Глазки прикрой, и позови меня тихонечко. Я услышу.
Я всегда тебя услышу. Ты только меня слушать учись, бестолковая ты моя… - А ты правда моего дедушку знаешь? - Правда. И бабушку знаю. Замечательные старички.
Стискиваю зубы, и выдыхаю: -И Димку видел? Как он там, без меня? Тишина. Кусаю губы: - Ты меня слышишь? Тишина. Кидаю взгляд на часы. Полночь. День рождения закончился.
Встаю со стула, убираю грязную посуду, выкидываю пустые бутылки и смятые салфетки, протираю стол. Смотрю в окно. Там темным-темно. Отражение своё, как в зеркале, вижу… Под глазами размазанная тушь, и нос-лампочка. Блестит.
Закрываю глаза, и зову тихонечко:
- Дедушка, ты меня слышишь? Ты прости меня, дедуль, я и вправду не подарок. Намучался ты со мной… Я у тебя шебутная… Не хочу
я тебя Хранителем называть, уж не обижайся. Сам дедом представился – так что не жалуйся теперь. Ты это… Передай там Димке
привет от меня. Скажи, что люблю сильно, что скучаю очень, и что он, паразит, ещё у меня п*****ей выхватит, когда его увижу. Он знает
за что.
И ещё: я не буду больше плакать в свой день рождения.. И не потому, что не хочу тебя слышать. Я просто не хочу тебя расстраивать.
Ты знаешь, я ведь вспомнила: примета такая есть.
Плакать в свой день рождения – это обижать своего Хранителя. А я ещё и плюнула в тебя, дура. Прости, дед. Прости… Ты меня
слышишь?
Сижу, глаз не открывая. Ловлю каждый шорох. Тишина. Тишина. Тишина. И только за окном вдруг зашумели деревья… (с)
| 
Главная 
